Е.А.Терюкова
Из истории возникновения методизма в России: русская община епископальных методистов в Гельсингфорсе в начале ХХ века.
Из книги «Санкт-Петербург и страны Северной Европы. Материалы ежегодной международной научной конференции», Спб., 2002
Путь проникновения методизма в Россию был достаточно сложен. По признанию методистских проповедников “дверью, через которую они вошли в Россию, была Финляндия”.[i] Возникнув в Великобритании, методизм получил широкое распространение всюду, куда доходили английские суда — сперва в Соединённых Штатах Америки, а затем в Европе. В свою очередь расширение американского епископального методизма происходило по мере приобретения могущества и распространения власти Соединённых Штатов. Подобно британским уэслианским методистам, американские миссии епископальных методистов основывались как среди христианских народов, так и среди иноверцев. В 1848 г. была образована первая миссия методистов в Германии. Она стала самой обширной методистской миссией в Европе и своеобразным плацдармом для проникновения епископального методизма в другие европейские страны. Здесь же в Германии были обращены в методизм и несколько матросов, выходцев из Норвегии, Швеции и Дании. После возвращения на родину они начали проповедь методизма в странах Северной Европы. К 1868 г. в приморских городах этих стран действовало 19 методистских миссионеров, а методистские общины насчитывали до 800 человек[ii]. Основной формой распространения методизма во всём мире были религиозные собрания и уроки в воскресных школах.
Дело методизма в Финляндии, входившей в состав Российской империи на правах автономного Великого Финляндского княжества, было начато в 1880 г. местным проповедником К.И. Линдборгом в городе Ваза[iii]. Спустя четыре года 7 ноября 1884 г. была организована первая шведская методистско-епископальная община в Гельсингфорсе, в которой состояли “23 члена на испытании и 8 членов в полном обращении”[iv]. “Это были первые плоды миссионерской деятельности, предпринятой съездом Шведской конференции 1884 года”.[v] Проповедником в Финляндию по просьбе местных методистов епископом Б.А. Гурстом был назначен пастор Карлсон. Он был уполномочен, не ограничиваясь Гельсингфорсом, распространять учение методизма на новые районы страны. Результатом его деятельности было образование в Гельсингфорсе финской методисткой общины под руководством предприимчивого и энергичного пастора, бывшего помощника Карлсона, И.В. Хеггмана.
Решающее значение в судьбе финской методистской общины сыграло “Высочайшее его императорского величества постановление о христианских религиозных обществах в Финляндии иного протестантского вероучения кроме евангелическо-лютеранского” от 11 ноября 1889 г. Первый параграф постановления гласил: “протестантские религиозные общества, которые основывают свои верования на Библии и Апостольском Символе веры, но не принадлежат к евангелическо-лютеранской церкви, имеют впредь право, как иноверческие общины, открыто исповедовать свою веру”. Постановление устанавливало порядок учреждения в Финляндии новых религиозных обществ. Для регистрации такового на высочайшее имя было необходимо представить прошение с письменным изложением правил своего вероучения и церковного устройства, а также указанием места или местности, где предполагалось организовать приход. Если их вероучение и церковные правила не содержали ничего противного законам и общественной нравственности, то ходатайство подлежало удовлетворению в Сенате. Третьим параграфом постановления новым приходам давалось право самим приглашать проповедника или наставника из числа лиц безукоризненного поведения, а также вменялось в обязанность назначать попечителем образованное лицо из финляндских граждан. Попечитель был обязан наблюдать, чтобы при общественном богослужении и других религиозных обрядах в приходе не нарушался закон и общественный порядок. Ему же поручалось ведение списков прихожан и составление ведомостей, которые он должен был в случае требования предъявлять в суд или губернатору, и на их основании выдавать свидетельства, предоставлять статистические сведения о численности прихожан. Общинам запрещалось во всех случаях кроме похорон устраивать общественные процессии на дорогах, улицах, площадях или в других, находящихся вне церкви или кладбища местах. Правительственные власти наделялись правом свободного доступа к их богослужению. Члены подобных протестантских не евангелическо-лютеранских церковных обществ освобождались от личного сбора в пользу духовенства и церковнослужителей других исповеданий, если содержали своё духовенство. Этот законодательный акт дополнялся “Постановлением о праве финляндских граждан, принадлежащих к христианской вере не евангелическо-лютеранского исповедания занимать должности и служебные места в крае”. В нём, в частности, говорилось, что “различие в христианском исповедании не влечёт за собой никакого различия в правах и обязанностях финляндских граждан”.[vi]
Данные постановления открывали возможность легализации деятельности методистской общины в Финляндии. Зимой 1891 г. финляндский сенат рассмотрел поступившее от проживающих в Гельсингфорсе “строительного мастера Франца Акселя Линдстрема, маляра Михаила Ричарда Фердинанда Лун деля, маляра Альберта Александра Гренгольма и его жены Каролины Сицилии, скульптора Карла Стремсгольм и его жены Христианы, плотника Леандера Матсона, девицы Хильды Боден, швеи Хульды Гюлленберг, вдовы подмастерья-каменщика Хедвиги Густавсон, работника Карла Фердинанда Бломквиста и его сына Франца Фердинанда, жены матроса Ольги Фредерики Селин и каменщика Иогана Морица Михалона Седергольма и его жены Евы Христины” прошение о разрешении им “образовать в Финляндии методистско-епископальное церковное общество и учредить в городе Гельсингфорсе церковный приход”. К прошению были приложены заявления о выходе из евангелическо-лютеранской церкви и изложение правил методистского вероучения и церковного устройства[vii]. В них говорилось, что методистская епископальная церковь в Финляндии придерживается установленного Джоном Уэсли протестантского вероучения и церковного устройства, основывая свою веру на канонических книгах Ветхого и Нового заветов и признавая Апостольский Символ веры, и , согласно постановлению от 11 ноября 1889 г. образует своё особое церковное общество, разделённое на церковные приходы. Как следует из данного документа, на 1891 г. в Финляндии существовало уже четыре церковных прихода в городах Гельсингфорсе, Або, Экенесе и Николайстаде ( Ваза ). Каждый приход состоял под попечением наставника или проповедника-наставника, а общий надзор за методистско-епископальными приходами в Финляндии возлагался на председательствующего старосту. Церковь допускала принесение присяги и во всех вопросах обязалась подчиняться действующим в крае законам и постановлениям[viii]. По рассмотрении данного прошения сенат счёл его заслуживающим уважения и разрешил образование общества и церковного прихода в Гельсингфорсе с условием, что приход будет иметь надлежащее попечение о начальном обучении детей согласно правилам, установленным для евангелическо-лютеранских приходов, будет вести все необходимые церковные книги в соответствии с принятыми формами и вступит в пользование своими правами с 1 января 1892 г.[ix].
Таким образом, из приведённых выше документов видно, что официально признанная законом в 1891 г. методистско-епископальная церковь в Финляндии состояла преимущественно из выходцев из Швеции и не отличалась большой численностью. Более того, данные документы предоставляют нам редкую возможность судить о социальном составе методистской общины. Они показывают, что новая церковь пользовалась успехом по преимуществу среди горожан простого происхождения, принадлежащих к ремесленным специальностям. Данный факт является наглядным доказательством в пользу сделанного одинм из первых отечественных исследователей методизма А. Булгаковым замечания, что методистские проповедники имели наибольший приём среди менее образованных членов общества, “большей частью необеспеченных в материальном отношении, которые своей духовной жизни могли и могут посвящать весьма немного остающегося от трудов свободного времени”, которых привлекало в методизме решение наиболее интересующих простого человека жизненно-практичных вопросов[x].
В 1891 г. один из первых проповедников методизма в Финляндии Б.А. Карлсон вернулся в Швецию, и на его место пастором шведской общины в Гельсингфорсе был назначен Н.И. Розен. Продолжая дело своего предшественника, он повёл активную работу среди финноязычного населения края и через посредство переводчика с весны 1892 г. организовал проповеди для финнов. Результатом проповеднической деятельности пасторов Н.И. Розена и И. В. Хеггмана стало открытие в 1894 г. финской методистско-епископальной церкви в Гельсингфорсе, из которой вышли такие активные финские проповедники методизма как Ауланко, Летонен, Нурми, Харрас, Валкама и др. Легализация методистской церкви в Финляндии сделала возможным выделение её в самостоятельный финляндский округ с назначением на пост суперинтендента пастора Розена. Это произошло в 1898 г. В 1904 г. Н.И. Розена на посту пастора шведской общины сменил пастор К. Гуртинг, который в 1906-07 гг. осуществил давнюю мечту финских методистов — строительство собственного храма Св. Эммануила в центре Гельсингфорса на Фридрихской площади.
С течением времени приняли регулярный характер проводившиеся в церкви Св. Эммануила проповеди на русском языке для русских. Их читал “проповедник всей финляндской методистской церкви для русских” Александр Иванович Иванов. В 1910 г., он отмечал, что “ в прежнее время приходило послушать слово о Царствии Божьем желающих человек 40-50, а теперь более 400 человек различных классов : интеллигенция, учащиеся, военные, торговцы, а также рабочие различных цехов”[xi]. Подобный успех проповедей Иванова способствовал тому, что в располагавшейся неподалёку от церкви св. Эммануила на Редбергской улице капелле, носящей название Виеезда и принадлежавшей финским методистам, были организованы русские богослужения[xii].
Личность проповедника А. И. Иванова была во многом примечательна. По сохранившимся весьма противоречивым источникам он предстаёт с одной стороны в качестве первого проповедника методизма для русских в Финляндии, с другой — как последователь учения евангельских христиан, основавший секту “трясунов” или пятидесятников. В немалой степени этому способствовало отсутствие у департамента духовных дел достоверной информации о протекающей в Гельсингфорсе религиозной жизни среди русского населения. Последняя находилась под наблюдением Финляндской жандармерии, служащие которой плохо разбирались в различиях между активно появляющимися в тот период новыми религиозными общинами.
Бывший православный псаломщик Александр Иванович Иванов переехал в Гельсингфорс в 1909 г. В начале ХХ века ему довелось некоторое время проживать в Англии и обучаться в коллеже Спержанта, где он , возможно, впервые и познакомился с евангелическими учениями баптизма и методизма. По возвращении в Петербург А. Иванов, “воспитанный в духе методистской епископской церкви” (как указывалось в документах департамента полиции в 1916 г.), с разрешения Святейшего Синода и губернских властей вместе со всей своей семьёй перешёл в евангельское христианство[xiii]. Вскоре его религиозное рвение и талант проповедника привлёки внимание И. С. Проханова, который назначил Иванова сперва проповедником в Выборг, а затем в Гельсингфорс, где в 1909 г. открылось отделение петербургской общины евангельских христиан. Однако в 1913 г. среди гельсингфорских евангельских христиан произошёл раскол, оформивший возникшие ещё ранее на рубеже 1900-1910-х гг. разногласия среди членов общины[xiv]. Причиной раскола послужил сюжет из Деяний апостолов, повествующий о дарах святого духа, данных ученикам Христа в день древнееврейского праздника пятидесятницы. Одним из этих даров была — глоссалия, говорение на непонятных языках. В отличии от ортодоксальных церквей и иных протестантских учений, считавших, что дары святого духа были продемонстрированы людям лишь однажды, последователи новой секты, считали возможным получение данных даров верующими в результате крещения святым духом[xv]. Последователей данного вероучения, отколовшихся от евангельских христиан, и возглавил в 1913 г. проповедник Иванов, сняв для них, “свободных русских евангелистов”, отдельное помещение под молельню на Аннакату, 8. В июне 1914 г. он разъяснил в департаменте полиции, что вероучение, исповедуемое возглавляемой им общиной, основывалось на “Вероучении евангельских христиан”, но было дополнено учением о “Пробуждении вследствие сошествия святого духа и о крещении огнём и духом”. На вопрос, с какого времени существует в пределах края основанная им секта, он ответил, что дело проповеди Евангелия для русских в Гельсингфорсе было начато ещё до его приезда в 1909 г. местными методистами, а с 1910 г. продолжено им. По имеющейся в департаменте духовных дел информации на молитвенных собраниях, проходивших под руководством Иванова царила атмосфера религиозной экзальтации. Под влиянием пламенных речей проповедника верующие “впадали в истерики, тряслись, издавали крики и заговаривали, как бы пророчествуя, на непонятных языках”, за что получили в народе прозвище “трясунов” или название пятидесятников. Однако сам Иванов неоднократно выступал против названия секты “христиан евангельских пятидесятницы” и настаивал на самоназвании гельсингфорской общины — “Русские евангельские христиане”[xvi].
Социальный состав вновь образовавшейся секты отличался однородностью. Ближайшими сподвижниками Иванова были бывшие евангельские христиане купец Смирнов, выходцы из крестьян отставной кондуктор флота Ф.А. Тучков( перешедший в секту из православия в 1912 г.) и телеграфист А.К. Чернухин ( так же отпавший в секту в 1912 г. под влиянием проповедей Иванова), мещанин из Либавы, латыш Вецгавер ( в бытность свою в Дании он начал посещать собрания членов Армии Спасения, по причине чего изменил свои религиозные убеждения и поступил в семинарию методистской епископской церкви, где получил право читать проповеди, после переезда в Гельсингфорс стал посещать молельню пятидесятников)[xvii]. Основную массу слушателей проповедей Иванова составляли русские мастеровые, рабочие и мелкие служащие, а так же матросы стоявших на рейде в Гельсингфорсе военных российских судов и низшие чины сухопутных войск гельсингфорского гарнизона. Далеко не все они были членами общины, многих из них привлекала на собрания возможность послушать на родном языке проповедь на животрепещущие для них темы. Наибольшее опасение и беспокойство властей вызывала всё возрастающая популярность проповедей Иванова среди солдат и матросов. Уже в 1912 г. в департамент полиции поступило секретное донесение начальника Финляндского жандармского управления. Как указывалось в донесении причиной, инициировавшей появление этого документа, стала “усиливающаяся деятельность в городе Гельсингфорсе секты методистов”, “которые, отрицая церковь и священные обряды, стали проводить, между прочим, и идеи антимилитаризма”. Например, 4 марта 1912 г., когда на собрании присутствовало особенно много матросов, проповедник Иванов сказал, что знаки отличия и чины, жалуемые военнослужащим за заслуги, составляют лишь земной интерес, за который, однако, гибнут напрасно сотни человеческих душ. Матросы с интересом обсуждали эти слова”. Ещё больший вред, по мнению полиции, приносили резкие высказывания проповедника в адрес властей, которые могли быть истолкованы весьма двусмысленно. Так, 7 марта на своей “проповеди он коснулся вопросов существующего строя в России, высказав, что настанет скоро “наше время”, когда все объединятся в одно целое и не будет тогда братских убийств, которые совершаются теперь повсюду. Далее он добавил, что распространяться о всех несправедливостях, чинимых в России, какие ему известны в настоящее время он не может, ибо существуют ещё такие учреждения, которые заставляют язык молчать”[xviii]. Штаб Свеаборгской крепости издал указ, запрещающий нижним чинам посещать религиозные собрания, возглавляемые Ивановым, и взял с проповедника подписку, что он обязуется не пускать солдат и матросов на свои проповеди. По словам Иванова, он, в свою очередь, просил штаб крепости присылать в молитвенные дни в молельню наряд жандармов, с целью воспрепятствовать проникновению солдат в помещение молитвенного дома. “С этого времени нижние чины перестали посещать публичные проповеди Иванова, но расследованием было установлено, что названный проповедник устраивал для солдат частные собеседования, на коих внушал им антимилитаристские идеи, проповедуя, что не следует исповедывать православную веру, целовать крест, давать клятву в виде присяги, поступать на военную службу, носить знаки отличия и холодное оружие”[xix]. Антивоенные мотивы в проповедях Иванова являлись, несомненно, в значительной мере местным явлением и были обусловлены особенностями среды, перед которой он выступал, но именно они обеспечивали проповеднику широкую аудиторию и способствовали распространению вероучения.
По сведеньям начальника Финляндского жандармского управления, кроме публичных собраний, проводимых три раза в неделю по ранее указанному адресу недалеко от церкви Св. Эммануила, организовывались ещё и “секретные собрания”, на которые допускались лишь “проникшиеся всей душой члены секты”. Они происходили на частных квартирах членов общины, в частности у купца Смирнова или проповедника Иванова[xx]. Подобное положение вещей стало абсолютно недопустимым в годы первой мировой войны, тем более что появились и первые “пагубные” плоды антимилитаристских проповедей Иванова. Участились случаи побегов нижних чинов с военной службы, причём Иванов давал им пристанище и оказывал материальную помощь из общинных средств, и неповиновения требованиям военного начальства. Так 19 июня 1915 г. несколько матросов- последователей Иванова- с корабля “Слава” отказались встать на места по боевой тревоге, за что были преданы военному суду. В ноябре 1915 г. Иванов, Тучков, Чернухин и Вецгавер были арестованы и сосланы в Тургайскую область под гласный надзор полиции, а их собрания запрещены, но они продолжались на квартирах у иных частных лиц вплоть до 1917 г.[xxi]
Как видно из изложенного, проповедник Иванов имел возможность свободно развернуть свою деятельность в Гельсингфорсе. Новая секта пятидесятников благодаря усилиям Иванова долгое время числилась в жандармском управлении города как община евангельских христиан, на легальное существование которой было получено разрешение в 1909 г., или методистов, деятельность которых была разрешена Высочайшим постановлением от 11 ноября 1889 г. И когда впервые в 1912 г. Жандармское управление обратило внимание на общину, “самым существенным почитался не сам факт существования секты, а то обстоятельство, что проповедник Иванов проводил идеи антимилитаризма, и именно это послужило причиной к принятию мер, пресекающих его вредную деятельность”[xxii]. По-видимому, на раннем этапе существования русской методистской общины в Гельсингфорсе руководство церкви не делало различия между проповедниками методизма и евангельского христианства. Обе общины сближала идея широкой проповеди Евангелия, как единственного возможного пути к спасению. И хотя А. Иванов и принадлежал к числу евангельских христиан, благодаря незаурядному таланту проповедника, он в немалой степени способствовал увеличению числа слушателей на воскресных службах в капелле Виеезда. Несмотря на различия в религиозных доктринах, русские методисты в Гельсингфорсе и Петербурге, видели в евангельском христианстве наиболее близкое по духу к методизму вероучение; на страницах “Христианского поборника” регулярно помещались заметки посвящённые жизни общин евангельских христиан, а их члены были частыми гостями на методистских собраниях. Вероятно, раскол в среде гельсингфорских евангельских христиан и переход Иванова в ряды новой общины пятидесятников стал причиной разрыва между методистами и ним. Методизм был далёк от антивоенной агитации, и тем более колебания основ православия и государственного устройства, в чём был уличён проповедник Иванов. Методисты неоднократно выражали свои верноподданнические настроения, в годы войны вместе со всей страной молились о победе над врагом и гибли на полях сражений. Уже в конце 1913 г. русскую методистскую общину в Гельсингфорсе возглавил методистский проповедник Н. Пейсти. Он писал: “работа в Гельсингфорсе среди русских очень осложнена, потому что начало здешней евангелизации хоть и было положено нашей церковью, потом, благодаря некоторым проповедникам свободной церкви, весь народ был перетащен почти неизвестно для них самих в одну из других евангелических общин, так что теперь люди чуть ли не враждебно относятся ко всем евангельским движениям”[xxiii].
Первоначально проповедь методизма в Финляндии подвергалась гонениям со стороны лютеранской церкви, но активная работа на социальном поприще и открытие постоянно действующей воскресной школы способствовали росту авторитета методистских общин, что выразилось в увеличении числа их последователей. По статистическим данным лютеранской церкви в 1912 г. на территории Финляндии насчитывалось 627 приверженцев методистской церкви. Данный факт вызывал у лютеран обоснованную тревогу, ибо несмотря на кажущуюся не многочисленность методисты выделялись на фоне других представленных на тот момент в Финляндии конфессий быстрыми темпами роста численности своих последователей (за четыре года их численность увеличилась на 21%). При этом указывалось, что “методисты вербуют своих последователей не считаясь с требованиями закона”.[xxiv] Несколько отличные от этих данных приводят сами методисты. По их подсчётам в 1912 г. методисты в Финляндии насчитывали до 1800 членов и 3600 приверженцев при 33 проповедниках, 45 местах для проповеди, 12 церковных постройках, богословской семинарии, шведском и финском книгоиздательствах, доме диаконисс, сиротском приюте и воскресных школах, в которых училось 3569 детей под руководством 170 преподавателей[xxv]. Богословская семинария располагалась в Гельсингфорсе, в ней насчитывалось 10 учащихся. Ещё 8 человек проходили подготовку в методистских учебных заведениях во Франкурте на Майне и в Америке. Полем их будущей деятельности должная была стать Россия. Следует заметить, что методисты, проживающие на территории Финляндии, разделялись на принадлежавших к Методистской епископской церкви и на образующих Свободную финляндскую методистскую церковь.
Примечания:
[i] Бурт В. Дело Методистской епископской церкви в Европе (отчёт епископа для Европы доктора Вильяма Бурта за четырёхлетие 1908-12 г. перед Генеральной конференцией Методистской епископской церкви 1-31 мая 1912 г. в Миннеаполисе). // Христианский поборник. СПб. 1912. № 8(20).С.74 (186).
Свежие комментарии