Марта Норрбак * Аврора Карамзина — фрейлина императрицы и верная дочь Отечества

Аврору Карамзину (1808-1902) называли самой очаровательной женщиной Финляндии XIX века. Тогда она была в центре внимания, но что пробуждает к ней интерес в наше время — через сто лет после ее смерти? Интерес этот столь велик, что о ней пишут романы, а в 2011 году в Хельсинки была поставлена пьеса о ее жизни [1]. В 2002 году широко отмечалась столетняя годовщина ее смерти, а в 2008 году целым рядом мероприятий было отпраздновано двухсотлетие со дня рождения. В 2006-2007 годах в городском музее Эспоо проходила посвященная ей грандиозная выставка. Ныне в Эспоо имя Авроры Карамзиной носят две школы, детский сад, детско-юношеский культурный центр и дом престарелых — все они расположены неподалеку от принадлежавшей ей усадьбы Трэскэнда. Авроринская больница в Хельсинки также названа в ее честь. Героиня нашего рассказа уникальна еще и тем, что не одна, а целых две улицы в Хельсинки названы ее именем — улица Авроры (Auroragatan/Aurorankatu) и улица Карамзиной (Karamzinsgatan/Karamzininkatu). Обе лежат вблизи ее хельсинкского жилища — виллы Хагасунд.

Невероятные судьбы и великие жизненные свершения всегда очаровывали людей. Красота, властность и трагизм, присущие Авроре Карамзиной, пленяли современников и продолжают привлекать нас. Она была дамой богатой, красивой, благородной — и несчастной. Уже в молодые годы ее окружали легенды. Она была исключительной женщиной, которая пользовалась своим выдающимся положением, для того чтобы помогать самым обездоленным членам общества, оставаясь при этом аристократкой и космополитом и вращаясь в самых высоких кругах. Ее имя у многих жителей Финляндии по-прежнему вызывает ассоциации с огромным богатством, необычайной красотой и широчайшей благотворительностью. Не менее знаменита она своими высокими моральными качествами, весомыми связями и влиятельностью.

Меценатку и филантропку Аврору Карамзину помнят за ту благотворительность, которой она на протяжении всей своей жизни занималась в России и Финляндии. Она оказывала поддержку движению за женское образование и финляндскому искусству. Самым значительным ее вкладом стало основание в Гельсингфорсе Дома милосердия (Диаконическо-го института — Diakonissanstalten/Diakonissalaitos) — существующего и по сию пору общественно-полезного заведения, которое с момента открытия в 1867 году продолжало расти и развиваться, чтобы со временем стать крупным учреждением в сфере социальной работы и здравоохранения. Это место продолжает дело всей жизни Авроры, оказывая помощь (в современных формах) самым уязвимым группам общества — в полном соответствии с духом деятельности своей основательницы.

Аврору Карамзину хорошо знали в аристократических салонах Парижа и Петербурга. Время своей жизни она делила между Финляндией, Санкт-Петербургом и длительными поездками по Европе. Ее имя и сейчас хорошо известно нашим восточным соседям: Россия была ее второй родиной. Автор сочла за честь выпавшую ей возможность представить эту выдающуюся женщину российским читателям. Остается лишь сожалеть, что русскоязычные источники остались для автора недоступны по причине незнания языка. Поэтому портрет нашей героини будет представлен прежде всего с финляндской точки зрения.

Новая эпоха

Аврора Шернваль родилась на переломе истории, когда начались военно-политические перемены, в результате которых Финляндия, в течение шести веков являвшаяся неотъемлемой частью шведского государства, была преобразована в великое княжество в составе Российской империи. Русские войска перешли финскую границу зимой 1808 года, шведская армия отступила, крепость Свеаборг сдалась, и вскоре большая часть страны оказалась в руках русских.

Новый властитель желал поскорее ввести новый административный порядок и завоевать доверие местного населения. Царь объявил, что он возвысил народ Финляндии среди других наций. В марте 1809 года на Боргоском сейме представители финляндских сословий воздали почести императору и великому князю. Поначалу простой народ Финляндии с сомнением отнесся к новым властям, в то время как многие представители дворянства и элиты страны быстро адаптировались к изменившимся условиям. Для высших кругов присоединение к России открыло абсолютно новые карьерные возможности в армии, флоте и государственной администрации. Дворянские семьи могли теперь отправлять своих сыновей в российские военные училища и готовить их к будущей карьере в структурах государства Российского. У дочерей появилась возможность становиться фрейлинами и выходить замуж за представителей российской аристократии.

Достижение положения при дворе или в кругах элиты Петербурга было не только вопросом личного или национального престижа. Оно имело вполне реальное значение в те времена, когда нужные связи были важнейшим фактором карьерного роста.

Присоединение Финляндии к России сыграло решающую роль в будущем Авроры. Ее жизнь не превратилась бы в ту увлекательную историю, которую мы знаем, если бы в ней не была замешана большая политика. Вкратце речь идет о том, что дочь губернатора из провинции получает многостороннее воспитание, изучает языки, становится элегантной светской дамой, получает поддержку родни и близко связанных с ней кругов, чтобы продвинуться и занять определенное положение при дворе монарха, в столице империи, вблизи от центра власти, и затем удачно выйти замуж за богатого человека. В случае с Авророй речь идет не только о приключениях финской Золушки, но в неменьшей степени об умелом планировании карьеры, при котором ее личные качества вошли во взаимодействие с амбициями и контактами ближнего — в первую очередь родственного — окружения.

Родственный круг

Итак, Ева Аврора Шарлотта Шернваль родилась в 1808 году во время Русско-шведской (Финской) войны. Ее отцом был подполковник Карл Юхан Шернваль (1764-1815), сын полковника Эрика Юхана Шернваля и Катарины Элизабет Ноннеманн, дочери купца из немецкого Штральзунда. Мать Авроры — Ева фон Виллебранд (1781-1844) — происходила из обеспеченной культурной семьи и была дочерью губернатора Або-Бьёр-неборгской губернии. И Ева, и все ее сестры вышли замуж за людей, пользовавшихся доверием императора и получивших ключевые должности в новой администрации. Сестра Минетте стала супругой родственника — статского советника Адольфа Фредрика фон Виллебранда. В их петербургском доме Аврора провела многие годы своего детства.

В руках этого влиятельного семейства сосредоточилась немалая часть политической и административной власти вновь образованного Великого княжества Финляндского. В новой ситуации требовались приспособление и лояльность. Отец Авроры, а затем и ее отчим были доверенными лицами императора в новом финляндском государственном аппарате, а брат со временем занял должность министра-статс-секретаря по делам Великого княжества Финляндского — представителя Финляндии перед лицом монарха. Они стали важными связующими звеньями между великим княжеством и империей. Члены семейства поддерживали тесные контакты с представителями Финляндии в Санкт-Петербурге, особенно со статс-секретарем графом Робертом Хенриком Ребиндером, занимавшимся в имперской столице финскими делами.

Карл Юхан Шернваль — отец Авроры — в свое время служил во Франции в Королевском шведском полку (Royal Suedois), но вернулся оттуда в революционном 1789 году. Когда разразилась Русско-шведская война, он был комендором Бьёрнеборгского полка и уже в начале войны попал в плен к русским. Его отпустили, но он отказался приносить присягу императору до тех пор, пока вопрос о средствах к существованию для финляндского офицерского корпуса не будет решен удовлетворительным образом. Делегация офицеров, в которой Карл Юхан играл заметную роль, была принята императором, пошедшим навстречу ее пожеланиям. Таким образом, и требования самого Шернваля были удовлетворены.

Теперь Шернваль был убежден, что Финляндия в качестве российского великого княжества идет к светлому будущему. Будучи умелым администратором, он стал частью тех сил, с помощью которых выстраивалась система управления вновь обретенным регионом империи. После воссоединения в 1811 году Старой Финляндии с великим княжеством Шернваль получил важную, но многотрудную должность губернатора Выборгской губернии. В 1812 году семья перебралась в Выборг. Его брат Густав Фредрик был губернатором Нюланд-Тавастгусской губернии. Таким образом, они активно способствовали установлению новых порядков. Однако оба брата скоропостижно скончались тремя годами позже.

Жизнь Авроры будет отмечена многими потерями. Восьми лет от роду она осталась без отца и в раннем возрасте потеряла также нескольких братьев и сестер. Из семнадцати детей, составлявших в роду Шернваль-Валлен поколение, к которому принадлежала и Аврора, только шестеро достигли зрелого возраста. Будучи взрослой, она потеряла обоих своих мужей и сестру Эмилию (в замужестве Мусину-Пушкину). У сестры было пятеро детей, и Аврора взяла на себя заботу о Мари в качестве своей приемной дочери. Так что она осталась вдовой в тридать один год, а затем снова овдовела в сорок шесть лет после смерти второго мужа. Однако в дальнейшем ей еще предстояло потерять и Мари (в замужестве Линдер), и сына — Павла Павловича Демидова. Он прожил всего сорок пять лет, а Мари и того меньше — тридцать.

Аврора готовится к жизни в кругах власти

Когда отец Авроры Карл Юхан Шернваль внезапно скончался в 1815 году, ее мать повторно вышла замуж за статского советника, а позднее — сенатора и помещика Карла Юхана Валлена (1781-1867). Он сменил Шернваля на посту губернатора и стал хорошим отчимом его детям. В ту пору Аврору отослали в Санкт-Петербург к тетке Минетте фон Виллебранд, чей супруг был членом Комитета по делам Финляндии. Аврора прожила в имперской столице четыре года.

В 1820 году ее отчим Валлен получил приглашение войти в состав Императорского финляндского сената, а затем был назначен прокурором сената, то есть стал высшим должностным лицом, надзирающим за соблюдением закона. Поэтому семья, покинув Выборг, перебралась в Гельсингфорс, где к ней вновь присоединилась двенадцатилетняя Аврора. Подрастая, девочка превращалась в настоящую красавицу и стала в городе одной из главных тем светских бесед. Это подтверждается, в частности, тем интересом, который проявлял к ней юный студент и будущий выдающийся писатель Захариас Топелиус. Он надеялся хоть одним глазком взглянуть на ту, чье имя было у всех на устах, — «знаменитейшую красавицу Финляндии», и позже ему удалось увидеть «достойнейшее и прекраснейшее из того, что есть в Гельсингфорсе, — фрёкен А. Шернваль».

Образование девочек из дворянских семей сочетало усвоение знаний, формирование характера и практические занятия. Девочки учились вести себя, демонстрируя приятные манеры, но при этом сохраняя непринужденность. Правила светской жизни диктовали необходимость умения вести беседу на французском языке, писать стихи, играть в спектаклях и музицировать. Однако не отрицалось и наличие багажа знаний. Аврора сама рассказывала в письмах, как читала повествования о победах Наполеона, которые «разожгли ее пламенную фантазию»[2]. Уроки французского языка дали также результаты в виде познаний в истории Франции, французской литературе, французских нравах и обычаях.

В кругу петербургской аристократии французский был языком общения, и юная Аврора усвоила там безупречный французский выговор. Таким образом, уже в раннем возрасте фрёкен Шернваль стала овладевать языками и привыкать к светской жизни. По возвращении в Финляндию она продолжила свое образование под руководством франкоязычных гувернанток. Позднее она долгое время переписывалась с родными на французском языке, который на протяжении всей ее жизни сохранил свое значение в качестве языка общения и корреспонденции [3]. Достоверных сведений о ее познаниях в русском языке, к сожалению, нет.

Помимо образования общего характера, которое получала Аврора и которое носило на себе явный отпечаток французской культуры, важную роль в качестве образца играла для нее Россия. Аврора и ее братья и сестры выросли в условиях, где систему ценностей составляла Российская империя. Контакты с имперской столицей были очень оживленными, а ее отец и отчим являлись лояльными столпами политики царя в Финляндии. Чувство лояльности к великой империи было заложено еще в детстве и усилилось благодаря тому, что Аврора прожила несколько лет в Петербурге в том возрасте, когда наиболее активно идет формирование личности. Вполне вероятно, что родные уже тогда планировали ее будущую карьеру, и прицел на то, что она со временем займет достойное положение в высшем свете, — возможно, даже при дворе, — позднее находит свое подтверждение в некоторых письмах ее отчима [4].

Новое положение Авроры

В 1830 году, будучи двадцати одного года от роду, Аврора Шернваль была принята в число придворных дам, а осенью 1835 года ее призвали ко двору на службу в качестве камер-фрейлины (ä la Suite) императрицы Александры Федоровны. Таким образом, Аврора стала одной из примерно пятидесяти молодых финляндских девушек, удостоившихся звания фрейлины за годы вхождения Финляндии в состав Российской империи. При этом она — единственная из них, кому довелось прислуживать Ее Императорскому Величеству в Зимнем дворце. Это назначение стало серьезным знаком признания заслуг, адресованным прежде всего К. Ю. Валлену. Служба в качестве камер-фрейлины, когда Аврора принадлежала к ближнему окружению императрицы и участвовала в жизни двора, дала ей возможность завязать уникальные контакты, которые она в дальнейшем развивала и использовала умело и целенаправленно.

В круги аристократического общества Аврора Шернваль сумела вписаться благодаря полученному воспитанию. К тому же в этом ей помогли имевшиеся связи. В первую очередь это были брат Эмиль Шерн-валь-Валлен (1806-1890) и сестра Эмилия с мужем Владимиром Мусиным-Пушкиным: именно они ввели Аврору в свет Санкт-Петербурга. Она возобновила знакомство с любовью своих юных лет — полковником и камергером Александром Мухановым (1802-1834), бывшим когда-то адъютантом генерал-губернатора в Гельсингфорсе. Они даже помолвились, но жених внезапно умер.

В 1830-1840-х годах Аврора Карловна была желанной гостьей в самых влиятельных салонах Санкт-Петербурга, как, например, в салоне Екатерины — супруги государственного историографа Николая Михайловича Карамзина и его дочери Софьи. Она входила также в круг знакомств Александра Пушкина. H. М. Карамзин был отцом Андрея Карамзина, который впоследствии стал вторым мужем Авроры. Такие поэты, как Баратынский, воспевали в стихах ее красоту.

В 1836 году, после приблизительно полутора лет службы камер-фрейлиной, Аврора вышла замуж за Павла Николаевича Демидова (1798-1840). Демидовские заводы были широко известны, и многие представители этого рода являлись богатыми дарителями и меценатами. Братья Павел и Анатолий выросли в Париже. Их отец Николай Никитич был назначен российским посланником в Великом герцогстве Тосканском и купил у католической церкви недалеко от Флоренции землю, на которой построил виллу Сан-Донато. Будущий супруг Авроры Павел служил, в частности, в Кавалергардском полку. К моменту женитьбы в 1836 году он получил чины обер-егермейстера и действительного статского советника. Его брат Анатолий, князь Сан-Донато, — известный собиратель произведений искусства — был короткое время женат на племяннице Наполеона Бонапарта принцессе Матильде, которая была кузиной Наполеона III и хозяйкой известного в Париже салона в годы Второй империи. Матильда была также двоюродной племянницей императора Николая I.

Полуофициальность светского круга

Через свой первый брак Аврора приобрела новое положение в свете. Однако представители высшего общества роились вокруг Авроры Демидовой не только ради того, чтобы увидеть владелицу седьмого в мире по величине бриллианта «Санси» (Le Sancy) — в социальной жизни Санкт-Петербурга она стала заметной фигурой, с которой приходилось считаться. Собственный дворец, салон и великолепные празднества, на которые не жалели ни трудов, ни денег и в которых в полной мере проявлялись ее перфекционизм и организаторские способности, — благодаря всему этому Аврора со временем приобрела вес и влияние в высшем обществе столицы. Замужество и филантропические традиции рода Демидовых дали и ей возможность заняться благотворительной деятельностью, сосредоточенной на приоритетных для нее целях.

Женщины-аристократки организовывали свои дома и светскую жизнь таким образом, который позволял сводить воедино частную и общественную сферы деятельности. Аврора могла использовать свое новое положение в высшем обществе Санкт-Петербурга и связи с ответственными лицами империи и великого княжества для продвижения и укрепления отношений между Финляндией и Россией. Пригласив к себе на ужин князя Александра Михайловича Горчакова, она ставила перед собой цель познакомить статс-секретаря по делам Финляндии Александра Армфельта с будущим российским министром иностранных дел, который стал для финских чиновников одним из важнейших контактов в столице империи.

Аристократы общались и на популярных европейских курортах. Там можно было вести переговоры в непринужденной атмосфере, не столь строго следуя правилам этикета. К примеру, в немецком Бад-Эмсе можно было встретить царскую семью, едущую верхом на осликах [5]. В летние сезоны 1830-1840-х годов представителей петербургского света влекло в Гельсингфорс, где они могли общаться с мадам Демидовой и ее сестрой, графиней Мусиной-Пушкиной. И в этом контексте Аврора стала связующим звеном. Под вдохновением от петербургской салонной жизни она вместе с сестрой ввела в Гельсингфорсе обычай держать салоны. Французский писатель и переводчик «Калевалы» Луи-Антуан Леузон-ле-Дюк, служивший домашним учителем детей Эмилии Мусиной-Пушкиной, так описывал ее блестящие дарования: «Она приправляла наши беседы своим быстрым, чувствительным и острым умом» [6].

Однако роскошь во вкусе Авроры Демидовой нравилась не всем. Согласно Якову Гроту, профессору русского языка и литературы при Императорском Александровском университете в Гельсингфорсе, все казалось «столь чопорным среди этих позолоченных ламп, серебряных подносов и пестрых слуг», хотя сама хозяйка всегда бывала любезной, а ужин изысканным. Поэтому он отказался от приглашения на «шумный праздник» в доме у «высокородной» ради поездки в по-летнему очаровательную финской глубинку. Как и Аврора, хотя и в другой сфере, Грот был центральной фигурой в деле установления и укрепления культурных связей между Россией и Финляндией. Позднее он также будет служить при императорском дворе в качестве учителя великих князей.

Долг и чувство

В течение своей жизни Аврора Карамзина не раз сталкивалась с тяжелыми утратами. Она овдовела уже в 1840 году, после всего четырех лет замужества с Демидовым, успев, правда, родить сына Павла.

Павел Павлович (1839-1885) был для матери светом в окошке, но процесс его воспитания оказался весьма трудоемким. Аврора приглашала лучших учителей, пробовала применять новейшие педагогические методы, однако живая натура Павла едва поддавалась воздействию. Его взрывной темперамент отчасти уравновешивался в моменты, когда он становился очень любящим и обходительным [7]. Аврора не желала забрасывать воспитание единственного ребенка из-за интенсивной светской жизни в столице империи. Как правило, она приходила домой в девять часов, пила чай и читала с сыном, а затем вновь уходила в одиннадцать вечера. Свое беспокойство Аврора обсуждала со знакомой княгиней, чей сын «к несчастью, имеет слишком большое состояние и слишком слабый характер», в результате чего он навлек на себя проблемы «подобно тому, как свеча влечет к себе ночных мотыльков» [8]. Пока сын Павел не достиг совершеннолетия, она блюла его интересы в компании. Павел получил юридическое образование и некоторое время служил сверхштатным секретарем при российских посольствах в Вене и Париже. Следуя традициям своей семьи на ниве филантропии, а также занимая должность городского головы в Киеве, он снискал широкое признание. Аврора много времени проводила за границей, чтобы быть поближе к сыну, а когда ее невестка Мария Мещерская умерла родами, она стала заботиться и о сыне, и о внуке Элиме [9]. Дядя Павла Анатолий Демидов был в свое время, наверное, самым известным собирателем произведений искусства, и Павел в 1870 году унаследовал его обширные коллекции и титул князя Сан-Донато.

В 1846 году Аврора вышла замуж за капитана гвардии Андрея Карамзина (1814-1854), представителя известного в сфере культуры рода. Детей в этом браке у нее не было.

Вместе с Андреем Карамзиным Аврора впервые посетила Париж. Сначала она была разочарована: парижские суаре и приемы показались «простоватыми» в сравнении с петербургскими [10]. Но постепенно она освоилась: «Здесь очень шумно, этот мир салонов со своими беспрестанными разговорами о новостях, политике момента, людях, событиях, книгах и вообще обо всем — это просто непрерывное столкновение чувств друг с другом [11].

Таким был Париж в дни Июльской монархии — режима, который скоро повиснет на волоске. Обмен политическими взглядами в салонах города в это время идеологических перемен серьезно контрастировал с прежним жизненным опытом Авроры. Она любила слушать красноречивых ораторов в Национальном собрании и познакомилась с Адольфом Тьером (1797-1877), историком, государственным деятелем и впоследствии первым президентом Третьей республики. Описываемые им перспективы будущего России и Франции увлекали Аврору и Андрея, часто бывавших в его доме [12]. Супругам Карамзиным довелось зимой наблюдать грандиозные перемены во Франции и «примечательные события, которые за несколько часов заставили нас перейти от монархии к республике» в ходе февральской революции 1848 года [13]. Карамзины пригласили Тьера на ужин в тот самый день, когда свершилась февральская революция, — вполне понятно, почему он сильно припозднился.

С «сознанием, совершенно сбитым с толку политикой», Аврора и Андрей следили за ходом событий, пока им не пришла пора возвращаться домой — обогащенными новыми впечатлениями и опытом.

Когда разразилась Крымская война, полковник Андрей Карамзин счел своим долгом в ней участвовать, а Аврора не стала возражать. Он погиб в 1854 году в нынешней Румынии. После его смерти Аврора, как говорили знакомые, словно окаменела [14]. Тому, кому довелось читать проникновенные письма Авроры к Андрею и получить представление об их совместной жизни, трудно понять, как она смогла пережить эту потерю [15].

Второй брак Авроры был действительно браком по любви. Если бы она в дальнейшем, будучи вдовой, стала жить исключительно ради своих юных родственников и своих убеждений, возможно, это было бы воспринято как само собой разумеющееся. Однако зрелая, социально активная Аврора постоянно завязывала новые знакомства. Несмотря на это, отношения с французом Ксавье Мармье остаются единственной документально подтвержденной долговременной связью.

Ксавье Мармье (1808-1892) был французским писателем, языковедом и путешественником. Мармье, не имевшему ни дворянского титула, ни состояния, удалось завоевать популярность среди самых влиятельных хозяек парижских салонов [16]. Этому способствовали его рассказы об участии в экспедициях в полярные широты, предпринятых естествоиспытателем Полем Гемаром по официальному заданию короля Франции. Луи-Филипп и сам посетил эти края, будучи в изгнании. Мармье сыграл значительную роль в знакомстве французской публики со скандинавской, финской и русской литературой.

В 1842 году он отправился в Россию и посетил южную Финляндию, где познакомился с представителями высшего света Гельсингфорса, для которых стал желанным экзотическим гостем. Здесь же он свел знакомство с мадам Демидовой. В своих дневниках он пишет о том, как спустя двадцать лет они снова встретились в Париже в 1863 году:

«В декабре я вновь встретился с моей старой знакомой мадам Карамзиной, первым браком сочетавшейся с Павлом Демидовым. С ней я познакомился в 1842 году в Гельсингфорсе. Тогда она была еще очень красива. Теперь ей около пятидесяти. Но хотя она нынче не столь ослепительно хороша, как в молодости, ей удалось сохранить живость ума и доброе сердце. Она деликатна, милосердна, а чувства ее возвышенны. Она проявляет по отношению ко мне привязанность, которую я очень высоко ценю» [17].

Отношения Мармье и Авроры Карамзиной стали поводом к написанию в 1860-х и 1870-х годах порядка шести десятков сохранившихся до наших дней писем и некоторого количества стихотворений, посвященных ей. Речь идет по большей части о коротеньких записках, которые он посылал ей, когда они оба были в Париже, поэтому содержание их весьма скудно [18]. Каков был характер отношений между Авророй и Мармье, эти письма не раскрывают, но он часто писал о том, как ему ее не хватает: «Утром я работаю над романом, вечером бываю в свете, но весь день я думаю о Вас» [19]. Ксавье Мармье не сумел уговорить Аврору ни присутствовать на церемонии его приема во Французскую академию, ни поселиться в его доме в Париже. Но и на склоне лет он поддерживал контакт с нею и просил: «Не могли ли бы Вы просветить меня насчет какой-нибудь изящной русской повести, действие которой происходит в России, с персонажами в изысканной среде, с описанием обычаев, немного нежной и меланхоличной. Никаких ужасных драм, никаких катастроф. Я бы с удовольствием что-нибудь такое перевел» [20].

Интересы и увлечения Авроры Карамзиной

Судя по всему, движущими силами Авроры были верность, долг, любовь, жизнелюбие и любознательность. Любовь, печаль и забота, вне всякого сомнения, занимали большое место в ее жизни. Она предстает перед нашим взором как крайне рациональная и в то же время страстная, движимая эмоциями личность.

Жизнь Авроры Карамзиной вовсе не была сплошной чередой празднеств, посещений театров и поездок на курорты. В ней присутствовали и другие сильные мотивы: прежде всего семья, ведение дел компании Демидовых, благотворительная деятельность, забота об имении Трэ-скэнда и религия — все это было очень важно для Авроры. А когда она вращалась в светских кругах, то делала это не только ради удовольствия, но в неменьшей степени для пользы дела.

Имение Трэскэнда в Эспоо стало опорной точкой ее бытия. Алгоритм жизни Авроры сводился к тому, что она проводила зиму в Петербурге, а лето — в Финляндии. Обычно она начинала готовиться к закрытию своего петербургского дворца в мае. Она следовала за ледоходом на Неве и — как только это становилось возможным — переезжала пароходом в Трэскэнду со всем скарбом, родственниками, детьми и прислугой. Возвращение в Санкт-Петербург происходило в сентябре, иногда в октябре. Конечно же, многие зимы она провела в Париже, а летом неоднократно жила на континенте. Аврора много и охотно путешествовала — прежде всего чтобы навестить своих младших родственников в странах Европы.

Содержание имения Трэскэнда предполагало тяжелый труд и множество забот, зато достигнутые результаты становились источником сил и удовлетворения. Благодаря своей предприимчивости, любознательности и бесстрашию Аврора применяла в своей усадьбе самые разные инновации в вопросах сельскохозяйственных культур, удобрений, пород скота и управления персоналом. Милосердие и доброта, которые она проявляла по отношению к крестьянам-торпарям и своей прислуге, сделали ее хорошей хозяйкой. Что касается методов мотивации подчиненных, Аврора старалась находить новые решения и ввела систему вознаграждений. Она стремилась «стимулировать работников морально», пробуждая в них интерес, «который, по сути, является важнейшим побуждением человека к действию» [21].

Влияние Авроры Карамзиной

Аврора Карамзина отлично умела создавать и поддерживать нужные связи, благодаря которым, в частности, могла затем способствовать служебной карьере своих близких. Годы службы фрейлиной подарили ей сохранившиеся и в дальнейшем контакты с российским императорским двором, что обеспечило возможность помогать родственникам в карьерном росте, способствовать успеху друзей и продвигать интересы соотечественников. Однако благодаря своей решительности и способности убеждать она сумела использовать придворные круги и связи салонного общества для достижения и более далеко идущих целей. Она выступала в качестве инструмента политики, направленной на повышение уровня взаимопонимания касательно статуса Финляндии в Российском государстве. Ее заинтересованность вопросами политики явствует из писем, которые ей писал брат Эмиль Шернваль-Валлен [22]. Аврора была для него источником информации о настроениях в великом княжестве, о которых он мог известить Его Императорское Величество.

Вполне естественно, что лояльность в отношении императорского двора приобретала конкретные формы выражения. Наблюдательным гостем в особняке Демидовых на Большой Морской улице, 43, в Санкт-Петербурге был молодой прапорщик Вальдемар Беккер. Вот как он описывает свой приезд во дворец: «Снаружи ярко освещенный дворец казался ослепительным. Фасад был украшен национальными флагами, подсвеченными орлами, вензелями и гирляндами разноцветных фонариков. В окнах виднелись увенчанные лавровыми венками мраморные бюсты царской четы и великого князя» [23]. В дальнейшем Аврора помогала молодому соотечественнику завязывать нужные знакомства — и упражняться в беседе на хорошем французском.

Глубокое почтение к российскому императорскому дому особенно ярко проявилось в ходе одного из визитов Его Императорского Величества к Авроре Карамзиной. Вместе с тем это посещение стало выражением признательности со стороны двора в отношении бывшей камер-фрейлины за ее верность. В связи с созывом сейма Финляндии в 1863 году и приездом Александра III в великое княжество полковнице

Карамзиной было поручено организовать грандиозную охоту в честь государя в имении Трэскэнда. «Я искренне желаю, чтобы охота получилась приятной и для нашего дражайшего повелителя, но мне кажется, что прилагаемые мною усилия недостаточны для достижения тех целей, что я себе поставила», — писала обеспокоенная Аврора [24]. Переговоры с двором вел ее брат, который в конце концов сообщил ей радостную весть: «Император одобрил ту программу, которую ты ему предложила» и «он останется так долго, как ты пожелаешь». Император прибыл с юными великими князьями и шеф-поваром из Парижа, дичь добывалась в неимоверных количествах, и этот праздник у «нашей дорогой Авроры» (по-tre chere Aurore — собственные слова Его Императорского Величества, сказанные супруге) стал исключительным успехом и одним из наиболее обсуждаемых событий в истории Финляндии XIX века. Затем состоялся сейм, и монарх имел возможность убедиться в лояльности финнов.

В качестве знака оценки императорским двором ее заслуг Аврора Карамзина была удостоена престижного ордена Святой Екатерины в ходе официального визита Александра III в великое княжество в 1883 году. Высокое звание статс-дамы было присвоено полковнице Карамзиной в годы правления Николая II.

Лояльность была связана с личностью правителя — императора. Поэтому для Авроры Карамзиной не было никакого противоречия между малой родиной — Финляндией, и большой родиной — Россией. Она всегда с готовностью бралась за дело, если могла посодействовать прогрессу Финляндии, и охотно выступала в роли посредника между Гельсингфорсом и Петербургом. Вне всякого сомнения, она способствовала повышению уровня взаимопонимания с обеих сторон, что послужило на благо согласия между Финляндией и Россией. Случалось, что люди, с которыми она общалась в Санкт-Петербурге, например великая княжна Ольга Николаевна, бывали впечатлены этой страной, которую так любила Аврора [25]. Всю свою жизнь она помнила об интересах Финляндии и была, говоря словами Топелиуса, «верной дочерью отечества» [26].

И в заключение

Аврора Карамзина прожила долгую и необычную жизнь, став весьма известной персоной, которой многие восхищались. Уникальным ее положение делали, с одной стороны, близость ко двору и представителям власти, с другой — ее значительная экономическая ответственность и огромные доходы. Однако не обладай она характерными личностными качествами — врожденными и благоприобретенными, — она вряд ли стала бы такой выдающейся фигурой в истории Финляндии XIX века. Вкус к жизни и неуемная энергия ощущаются в ее бесстрашии пробовать новое, путешествовать, изменять и организовывать. И в преклонном возрасте она продолжала поддерживать свое физическое здоровье с помощью ежедневных прогулок и дожила почти до девяноста четырех лет.

Стремление Авроры Карамзиной содействовать изменению общества к лучшему, опиравшееся на ее абсолютную финансовую независимость, снискало основную часть лавров благодаря новаторским подходам на ниве социальной помощи. Она делала ставку на образование для женщин и их способность взять свою судьбу в собственные руки. Филантропия предоставляла женщинам из кругов аристократии и буржуазии возможность оказывать некоторое влияние на общество. При этом

Аврора Карамзина выделялась из общей массы филантропов не только размахом оказываемой помощи, но и той самостоятельностью, которую она демонстрировала в своей деятельности. С учетом всего этого становится понятно, почему она приобрела такой вес в обществе и пользовалась таким уважением.

С учреждением Дома милосердия все идеи Авроры смогли сойтись в одной точке. Модель для диаконии — практики социальной работы и ухода за больными, осуществляемой евангелическо-лютеранской церковью, — она нашла в Германии, в Кайзерсверте. В 186У-1868 годах в Финляндии разразился голод, и сначала была открыта больница для борьбы с эпидемиями. В 1897 году был возведен собственный комплекс зданий для Дома милосердия с больницей, домом диаконис и церковью. Это заведение стало одним из первых, которое предоставляло женщинам возможность освоить профессию и которое положило начало профессиональному обучению медицинских сестер в Финляндии.

И в том, что касалось задач процветания отечества, и в вопросах милосердия к подчиненным и нуждающимся Аврора Карамзина действовала искренне, от всего сердца. У нее была более высокая цель, чем личное счастье. Речь шла о том, чтобы жить правильно, согласно собственным убеждениям и собственному выбору. Напоследок — ее собственные мысли, облеченные в слова:

«Разве не несем мы свое сердце с собою повсюду? От этой внутренней жизни, от того, насколько с точки зрения морали верно и благородно нам удается управлять ею, зависит все наше счастье в этом быстротечном бытии. Борьба с эгоизмом — если мы выходим из нее победителями — является одним из решающих условий душевного покоя» [27].

Целенаправленно осуществленный ею вклад в самых разных областях нам следует рассматривать как звено в этой борьбе. Такая борьба не потеряла своей актуальности и в наши дни.

Ссылки:

[3] Norrback М. Aristokemilieraattisen kulttuurin näyttämöllä. Aurora Karamzin. Aristokratian elämää. S. 39-83; или на шведском языке: Aurora Karamzin och den aristokratiska kulturens iscensättning. Aurora Karamzin. Ett aristokratisht liv. S. 39-83.

[4] Paaskoski J. Aurora Karamzinin vuosisata. Aurora Karamzin. Aristokratian elämää. S. 12-20; или на шведском языке: Aurora Karamzins ärhundrade. Aurora Karamzin. Ett aristokratiskt liv. S. 12-20.

[5] Kuurne J. Mathilda Rotkirch. Konstnärinna och resenär. Издание Шведского литературного общества Финляндии. Хельсинки, 2002. Т. 641. С. 85-88.

[6] «Elle assaisonnait nos causeries de son esprit fin et delicat, mordant aussi». Leouzon Le Duc Louis-Antoine. Le renne. Vingt-neuf ans sous Vetoile polaire. Souvenirs de voyages. Deuxieme serie. Finlande — Laponie — Iles d’Aland. Paris s.a. [1842]. S. 13.

[7] Аврора Карамзина — Андрею Карамзину 06.05.1853, 22/10.06.1853. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 8. Гос. арх., Хельсинки.

[8] «- се paurvre jeune homme, dont le malheur est d’etre trop riche et d’avoir trop peu de caractere. J’ai fremi — car les grandes richesses attirent vers elles toutes les mauvaises passions, comme la liamme les papillons de nuit!» Аврора Карамзина — Андрею Карамзину 04.05.1853. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 8. Гос. арх., Хельсинки.

[9] Павел Демидов повторно женился на княжне Елене Трубецкой. В браке у них родились дочери Аврора, Мария и Елена и сыновья Никита, Анатолий и Павел.

[10] Аврора Карамзина — Алине Корреа Энрикес 02.02.1848. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 8. Гос. арх., Хельсинки.

[11] «Ici c’est le bruit, le monde des salons avec les causeries intarissables sur les evenements du jour, sur la politique du moment, sur les hommes, sur les choses, sur les livres, sur tant enfin, c’est le grand et eternel frottement des intelligences». Аврора Карамзина — Алине Корреа Энрикес 02.02.1848, 07.02.1848. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 8. Гос. арх., Хельсинки.

[12] Aurora Karamzin tili Aline Correa Henriques 02.02.1848, 07.02.1848. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 8. Riksarkivet, Helsingfors.

[13] «les evenements remarquables qui nous ont fait passer, en moins de quelques heures de la monarchie ä la republique». Аврора Карамзина — Алине Корреа Энрикес 2/16 Mars 1848. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 8. Гос. арх., Хельсинки.

[14] Hodasevitsch V. Aurore Stjernvall. Astra, 1934. S. 474-477.

[15] Аврора Карамзина — Андрею Карамзину 1852-1853. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 8. Гос. арх., Хельсинки.

[16] Marmier X. Journal 1848-1890. Geneve, 1968. ТI: Elements de biographie och. P. 188, 288.

[17] «Au mois de decembre, je retrouve encore mon ancienne amie Mme Karamzine, mariee en premieres noces ä M. Paul Demidoff. Je l’ai connue en 1842 ä Helsingfors. Elle etait alors encore tres belle. Elle a maintenant une cinquantaine d’annees. Mais si elle n’a plus l’eclat de sajeunesse, elle a conserve ses qualites d’esprit et de cceur. Elle a l’äme tendre, charitable, les sentiments eleves. Elle me temoigne une affection ä laquelle j’attache un grand prix». Marmier X. 1968. Т. I. P. 290.

[18] Se Norrback M. Aurora Karamzin ja Xavier Marmier — kulttuurivaihtoa henkilökohtaisella tasolla. Ranskan viimeisen kuninkaan retkikunta. La Recherche Lapissa. Toimittanut Tuula Kousa. John Nurmisen Säätiö. Helsinki, 2014.

[19] «Le matin je travaille ä mon roman, le soir, je vais dans le monde et tout le jour je pense ä vous». Ксавье Мармье — Авроре Карамзиной, s. а. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 4. Гос. арх., Хельсинки.

[20] «Pourriez vous m’indiquer quelque jolie nouvelle, russe mais jolie — la scene en Russie — les personnages dans un monde distingue, la peinture des moeurs, un peu de tendresse et de melancolie. Pas de drame terrible, pas de catastrophes. Voilä ce quej’aimerai ä traduire». Ксавье Мармье — Авроре Карамзиной, август 1874 года. Собрание писем Авроры Карамзиной. Т. 4. Гос. арх., Хельсинки.

[21]«- — qui est au fond chez 1’homme le ressort le plus actif». Аврора Карамзина — Константину Линдеру 10.10.1860, Linder Mustio — Svartä С 9 b. Гос. арх., Хельсинки.

[22] Törngren A. Ur friherre Emil-Stjernvall-Walleens brev tili Aurore Karamzine. Historiska och litteraturhistoriska studier 15. Шведское литературное общество Финляндии CCLXXV, Хельсинки, 1939.

[23] Вальдемар Беккер (позднее известный под именем Беккер-Бей) описывал свои визиты к полковнице Карамзиной в письмах к своей матери Кристине Беккер, 19.09, 04/16.10, 27.10.1859. Собрание писем Вальдемара Беккера. Т. 1. Гос. арх., Хельсинки.

[24] «Je desirerais vivmement que cette chasse soit aussi agreable ä notre bien-aime Souverain, mais j’eprouve une crainte bien grande de ne pas reussir, il me semble que rien ne peut etre suffisant dans mes efforts pour atteindre le but que je me propose». Аврора Карамзина — Александру Армфельту, s. а. Собрание писем Александра Армфельта. Гос. арх., Хельсинки.

[25] Яков Грот — Петру Плетневу 20.09.1840. Выдержка из переписки Я. Грота с П. Плетневым. С. 37.

[26] TopeUus7..AuroreKaramzm.BiogralisktAlbum med 13porträtteriljustryck. Helsingfors, 1890.

[27] «Ne porte-t-on pas partout son coeur avec soi? Et c’est de cet interieur et de son administration vertueuse et morale que depend tout notre bonheur dans cette vie passager. La guerre ä 1’egoisme, si on peut en rester vainqueur, est une des conditions essentielles de la paix de 1’äme». Аврора Карамзина — Константину Линдеру 06.03.1871. Linder Mustio -Svartä С 9 b. Гос. арх., Хельсинки.

СТАТЬИ МАРТЫ НОРРБАК ОБ АВРОРЕ КАРАМЗИНОЙ

«Aurora Karamzin ja Xavier Marmier — kulttuurivaihtoa henkilökohtaisella tasolla». Ranskan viimeisen kuninkaan retkikunta. La Recherehe Lapissa. Toimittanut Tuula Kousa. Helsinki: John Nurmisen Säätiö, 2014.

Aurora Karamzin ja Xavier Marmier. Suomalaisten Ranska — Kaunis tuntematon. Toimittaneet Kristina Ranki ja Louis Clerc. Helsinki: Ajatus kirjat, 2008.

«Aristokraattisen kulttuurin näyttämöllä». Aurora Karamzin. Aristokratian elämää. Espoon kaupunginmuseon tutkimuksia 7. Otava, Keuruu, 2006. Pä svenska: «Aurora Karamzin och den aristokratiska kulturens iscensättning». Aurora Karamzin. Ett aristokratiskt liv. Esbo stadsmuseum — Schildts förlag. Keuruu, 2006.

«Den högförnäma. Aurora Karamzin som förmedlare mellan aristokratiska salongsmiljöer i St. Petersburg, Helsingfors och Paris». Nordisk salonkultur. Et studie i nordiske sk0nänder og salonmilj0er 1780-1850. Anne Scott S0rensen (red.) Odense University Studies of Scandinavian Languages and Literatures. Voi. 38. Odense Universitetsforlag, 1998.

Перевод Е.Вавиловой.

Из книги «Размышляющий пейзаж. Русская Финляндия и финский Петербург» (2017).