Из книги «Санкт-Петербург и страны Северной Европы. Материалы ежегодной международной научной конференции», Спб., 2002
Одной из неотложных задач, вставших перед русским правительством, после того как 5 сентября 1809 г. в Фридрихсгаме был подписан мирный договор со Швецией, по которому в состав Российской империи было включено Великое Княжество Финляндское, стала задача организации церковного управления для проживавшего на новоприобретенных землях православного населения. Неотложность задачи определялась включением в состав православной империи организационно структурированного инословного анклава, внутри которого приверженцы православия, превратившегося в одночасье из маргинального для Шведского королевства культа в государственную религию империи, составляли канонически неорганизованное меньшинство. Накануне присоединения, по данным еще шведской переписи 1804 г., всего православных жителей в Финляндии было насчитано 27.454 человека, проживающих, главным образом, на восточных окраинах, вблизи русской границы[i]. После Высочайшего указа от 11 декабря 1811 г., по которому к Великому Княжеству Финляндскому присоединялась «Старая Финляндия», т.е. Выборгская губерния, входившая в состав империи еще с восемнадцатого века, численность православного населения увеличилась до 34.212 человек при 21 церкви.[ii] (В указанное число православных не входят военнослужащие частей, расквартированных в Великом Княжестве).
Первым шагом стало учреждение Духовного правления для церквей православного ведомства, состоявшего под управлением Санкт-Петербургской Духовной консистории.[iii] Председательствующим назначался по должности протоиерей Выборгского Спасо-Преображенского собора. Невысокий административный статус православного управления проистекал из малочисленности православной паствы в Финляндии.
В 1826 г. церкви военного ведомства были отделены от епархиального управления, и отчетность по ним (в том числе о количестве прихожан) стала поступать к Обер-священнику армии и флота, но т.к. в небольших гарнизонах часто не было собственной церкви, то военные пользовались церквами епархиального ведения, что затрудняет определение общего числа православных прихожан. По записке Г. Кеппена, составленной для Санкт-Петербургской Академии Наук, в 1838 г. в Финляндии проживало 36.038 православных жителей, из них: в Выборгской губернии 30.513 человек, в Гельсингфорсе 258 человек; в Куопиоской губернии 5.111 человек; в Нейшлоте 156 человек.[iv]
К 1851 г. число православных достигло 45.227 человек при 21 церкви (по данным СПб Духовной консистории), при общем населении Финляндии более 1,5 млн. чел.[v]
К концу Х1Х столетия картина выглядела следующим образом:
Всего в Финляндии проживало 53.986 православных при 72 церквях. Действовало два монастыря – первоклассный Спасопреображенский мужской монастырь на острове Валаам (203 монаха и 112 послушников) и третьеклассный Коневский Рождественский (66 монахов и 21 послушник). Кроме того в 1895 г. была учреждена Свято-Троицкая женская община в Линтула, для чего из Пензенской губернии были привезены две монахини и три десятка послушниц.[vi]
В 1892 г. в Финляндии была учреждена самостоятельная епархия.
Решение о ее учреждении последовало в качестве реакции на данные, содержавшиеся в отчете Обер-прокурора Св. Синода за 1890-1891 гг. Согласно представленному на Высочайшее имя отчету православная церковь в Финляндии находилась в подавленном состоянии, причиной которого была административная автономия края. В кратком историческом экскурсе говорилось о пагубных последствиях указа от 11 декабря 1811 г., по которому произошло присоединение православной Карелии к Великому княжеству Финляндскому. Отмечалась неуклонная забота финской администрации о вытеснении православного влияния в крае, о распространении лютеранских начал. Данному обстоятельству способствовал серьезный языковой барьер – для финского и карельского населения и разговорный русский язык был чуждым, а применяемый при богослужении церковнославянский и вовсе непостижимым. Православное духовенство ни по своему составу, ни по способу назначения на места не отвечало местным требованиям. Чаще всего православные священники не знали финского языка, обычаев; при определении их на места редко принималось в расчет желание прихода. Лишь в двух-трех приходах священники на свой страх и риск проводили богослужение на финском языке. Почти полностью отсутствовала соответствующая литература на финском языке (кроме примитивных изданий катехизиса Филарета в переводе Фримана (1879 г. и 1881 г.), которыми по общему мнению духовенства лучше было и не пользоваться. Отсюда проистекало искаженное представление о православии, пренебрежение обрядовой практикой, соблюдение лишь тех таинств, которые признаются и лютеранской церковью. Немалую проблему составляла также территориальная разбросанность православных приходов – на 80-120 верст друг от друга, вследствие чего священники были не в состоянии охватить пастырской заботой всех прихожан, а те часто посещали храмы один-два раза в год.
Шагом, предпринятым для укрепления православия, стало учреждение отдельной епархии на территории Финляндии. Ее возглавил архиепископ Антоний (Вадковский) (1846-1912), бывший прежде ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии и епископом Выборгским – один из выдающихся деятелей православия, которого отличали и обширная образованность и интерес к вопросам современности.
Он считался признанным специалистом в области инославия и миссионерской работы. Владыка Антоний полагал, что если финнам представить православие в привлекательном виде, то они потянутся к нему, т.к. лютеранство, по его мнению, сухо и бедно открывает тайны христианской церкви. Но ему пришлось впоследствии пережить разочарование, а из-за испорченных отношений с генерал-губернатором Финляндии Н.И. Бобриковым, который счел архиепископа опасным либералом, покинуть край (1898 г.). Начало 1890-х годов вообще ознаменовалось наступлением на лютеран в масштабах государства. Закон 1894 г. запрещал лютеранскому духовенству венчать лютеран с православными, крестить детей от смешанных православно-лютеранских браков, допускать их позже к конфирмации. Но на Финляндии из-за ее автономии этот закон не распространялся и поэтому здесь не годилась чисто административная практика, а внимание церковных властей было обращено на православное воспитание в школах. Высочайшее повеление от 5 марта 1883 г. обязывало всех православных священников в Финляндии знать язык своих прихожан, но условий для соответствующей подготовки не создавалось. Возникли сложности и с переводом богослужебных книг – у населения Карелии отсутствовал литературный язык, а разговорный распадается на диалекты и богослужение на каждом из них было сочтено невозможным. Поэтому обучение паствы русскому языку было признано оптимальным выходом из тупика. Таким образом на первый план выдвигалась организация школьного дела. Но положение школ было чрезвычайно запутано с административной стороны. В ведении православного ведомства к концу XIX столетия находилось 69 начальных школ, количество учащихся которых составляло 2744 человека. Средняя школа целиком находилась в ведении лютеранской церкви и православные ученики должны были соблюдать ее порядки (православные праздники не отмечались, занятий не было только в лютеранские праздники, часто отсутствовали преподаватели Закона Божьего и занятия не проводились или проводились лютеранами и т.п.). Вокруг этого обстоятельства происходили многочисленные словопрения и в Св. Синоде и в Императорском Финляндском совете. Окончательное решение состоялось только в 1903 г., когда был установлен ряд праздников (двунадесятые, царские дни и т.п.) – всего 35 дней, не считая каникул, в течение которых все занятия прекращались, если число учащихся-лютеран превышало одну треть от общего количества. Кроме этого было установлено, чтобы на должности учителей Закона Божьего в православных школах и для православных учащихся в школах смешанных назначались исключительно православные, даже если у них отсутствовали соответствующие подготовка и опыт.
В конце 80-х – начале 90-х гг. Х1Х в. положение православной церкви вышло за рамки конфессионально-административной проблематики. Ввиду начатой правительством политики русификации национальных окраин империи в церковной и около церковной печати началась публикация многочисленных материалов, отражающих бедственное состояние православия в Финляндии. Создать атмосферу общественной заинтересованности вокруг этого вопроса в России не удалось, но обстановка взаимной нетерпимости православных и лютеран в Финляндии стала реальностью. Революция 1905-1907 гг. еще более усложнила положение вещей, создав проблемы, решить которые правительство империи так и не смогло.
Примечания:
[i] Чистович И. История Православной Церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.1856
Свежие комментарии